Как часто говорят в делах: еще успею.
Но надобно признаться в том,
Что это говорят, спросяся не с умом,
А с леностью своею.
Смертельным ужасом пьяна душа твоя,
Боится вечности среди Небытия.
А я на вздох Исы откликнулся душою,
И отступила смерть. Теперь бессмертен я!
Весельем обогрей оставшиеся дни,
Сегодня пир устрой, до завтра не тяни,
Не то друзья твои, быть может, не дождутся,
Делами здешними измучены они.
Чем желчью истекать над сундуком своим,
Чем, разорясь, людей терзать нытьем своим,
До капли насладись житьем-бытьем своим,
Пока не вздумал рок сверкнуть серпом своим!
Идет куда-то жизнь — бездомный караван...
Блаженством отдыха живет полночный стан.
А завтра, мой саки... Что говорить о завтра!
Успей вина подать: уже восток багрян.
Сей караван-сарай вселенной мы зовем;
Вповалку — ночи, дни... Пестрит ночлежный дом.
Пиры здесь вел Джамшид — объедки лишь кругом;
Сюда забрел Бахрам — спит беспробудным сном.
Пируй! Тебе пылать не дольше, чем поленьям,
Веселье сменится потусторонним тленьем.
Безбедно пей вино, а горечь Бытия
Оставь расхлебывать грядущим поколеньям.
Под круговертью звезд известны, милый друг,
Два способа прожить без страхов и без мук:
До тонкости познать добра и зла секреты
Иль намертво забыть про все дела вокруг.
Пока котел судьбы не вскипятила Смерть,
Из кубка радости допить бы нам успеть!..
Кувшинщик! Из меня слепи кувшин, который
Лишь продавцу вина захочется иметь!
На нас управы нет, один указ — вино,
Мы все поклонники твоих проказ, вино.
И вот рука саки на горлышке бутыли,
Вот-вот волшебное вольется в нас вино!
Не наша в том вина, что хают нас с тобой,
Злорадно высмотрев у нас порок любой.
Мы — зеркала для них, в нас не глядят — глядятся:
«Ну, хороши! Ой-ой!» — смеются... над собой.