Вино запрещено, но есть четыре «но»:
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.
О, милое дитя, ты робостью пленишь,
Но лучше, коль со мной робеть повременишь:
Глаза ли влажные мне рукавом осушишь,
Сухие губы ли устами увлажнишь.
С ночных небес вот-вот обрушится беда...
Вели, красавица, вина подать сюда.
Ты, драгоценная, — не золото, глупышка,
Зарыв, откапывать не станут никогда.
Шиповник с облачных крутых вершин летит
Совсем как белый цвет земных долин летит
Багряное вино я лью в лилейный кубок,
А из лиловых туч на луг жасмин летит.
Хрусталь с рубиновым подай, сынок, сюда,
Чтоб сквозь него луна казалась молода!..
Ведь «пламя юности» (всмотрись!) уже вода
А «счастье наяву» приснилось, как всегда.
О красках мир забыл, снегами весь укрыт.
Напомним! Пусть у нас рубин вина горит,
И благовонный уд лесным дымком пьянит,
И благозвонный уд мелодией пленит.
Вот отпылали мы. Где дым остался? — там
Весь денежный доход где проедался? — там
Но кто честит меня пьянчугой харабатным —
Знавал ли харабат? Где обретался там?
Кувшину этому, глядите, грош цена,
Но хмелем я его наполнил допьяна,
И так-то мне, друзья, он булькал по дороге:
«Я тоже, как и ты, полно хлебнул вина».
Хоть мы еще не прах, но дни скудным-скудны,
Приметы Бытия для нас черным-черны...
Зато в ладоши бьем, когда хмельным-хмельны,
Продляя пляской дни, что вновь полным-полны!
Пусть мой питает дух струя вина всегда!
Пусть мой ласкает слух твоя струна всегда!
Когда же плоть моя кувшином звонким станет,
Пусть будет пламенным вином полна всегда!
Я чашу весом в ман облюбовать хочу,
Зараз ведро вина в нее вливать хочу.
Я трижды отрекусь от Веры и от Мысли,
Я только дочь Лозы женой назвать хочу!