Вино запрещено, но есть четыре «но»:
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.
В питейной лавочке спросил я старика:
Что ведомо о тех, ушедших на века?
А он: «Напейся впрок. Дорога далека,
Никто из них назад не приходил пока».
На то и сердце: Жизнь без суеты постичь,
Чтоб разгадать и Смерть, ее черты постичь.
Сегодня сам себя не понял. Ну так завтра,
Покинув сам себя, что сможешь ты постичь?
О, светочи ума, ученый цвет земли,
Столпы обычаев, вы с факелами шли,
Но из пещерной тьмы не вывели наружу,
Нам сказок наплели, а сами спать легли.
Возрадуют народ мои дела пускай!
А все клеветники сгорят дотла пускай!..
Взамен друзей — беда ласкает бедолагу;
Ей, бескорыстнейшей, звенит хвала пускай.
Не жизнь, а черновик!.. Довольно пачкотни.
Журчащих кубков я не слышал в эти дни.
Восстань, возвеселись и пиалу наполни:
Мы сокрушим печаль, теперь мы не одни!
Что у тебя, ходжа, плутающий во тьме,
Помимо зависти вселенской на уме?
Мы всеми мыслями — в Творце, в Его творенье,
Ты — в женских месячных и всяческом дерьме.
Дай благости, ходжа, хотя б немного нам:
Примолкни, чтоб разок расслышать Бога нам.
Мы вроде прямо шли, но ты так косо смотришь...
Иди лечи глаза. И дай дорогу нам.
Коль завтра и мечеть, и нечестивый храм
Развалятся, представь, как тяжко станет нам.
Без проповедников Бог знает что начнется!
Кто сам помчится в ад? Кто в рай захочет — сам?
О, многознающий! Мы спорим без конца,
Так заверши наш спор сужденьем мудреца.
Вот сказано: был Бог, и больше ничего, мол...
Совсем уж ничего? И — места для Творца?!
Хитры, пронырливы и вертки, как ужи,
Столпы невежества — «ученые мужи».
Они не расплетут загадок вековечных,
Зато уж наплетут такой красивой лжи!