О сколько нам открытий чудных
Готовит просвященья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений - парадоксов друг,
И случай, Бог изобретатель.
С тобою позабыл о смертной боли я.
К чему других искать, лицо твое любя?
В тебя взглянув, себя я познаю, себя;
В себя взглянув, тебя я узнаю, тебя!
Уж так язвителен, уж так насмешлив взгляд!
Но брови все равно ко мне благоволят.
Конечно же сошлюсь на то, что брови — выше:
«Глазами гонишь прочь? Но брови не велят!»
«Коль мною покорен, то докажи сперва:
Покорно отступись!» — услышал я слова.
Воистину, тебе молюсь я упоенно,
И как же отвернусь от лика божества?
Сегодня облако пришло мой сад омыть,
Жасминов царственных престольный град омыть...
Глаза, твое лицо высматривая тщетно,
Спешат лицо мое на дню стократ омыть.
Песчинка, что, сверкнув, на лик Земли легла,
Когда-то солнечным челом Зухры была.
И к твоему лицу прелестному прильнула
Не просто пыль, а прах прелестного чела.
Твое лицо — луна, которой не скудеть
Прекрасна без прикрас — и прежде ты, и впредь.
Согласный умереть, охотно жизнь оставлю,
Чтоб у дверей твоих навеки замереть.
Очами тюркскими меня, видать, поймала,
А может, как силок раскинув прядь, поймала.
Ей мало этого: то выпустит из рук,
То вновь охотится. Смотри, опять поймала!
В укрытии кудрей лукавый житель — страсть.
Твой чудный лик — соблазн, а мой мучитель — страсть.
Твой глаз под бровью — жрец под аркой в нише храма:
Пленил безбожника вероучитель — Страсть.
Твой нос — «алеф» и «лям». Потом, моя любовь,
Над ними я твои рисую бровь и бровь.
Кружок — твое ушко. Божественное сходство!
Теперь бери читай: Аллаха славословь.
Сады в цвету, вино, благоуханный луг...
Все радости весны, лишь нет тебя, мой друг.
До радости ли мне, когда тебя не вижу?
А встретив, с радости не вижу, что вокруг.