Самый счастливый человек тот,
Кто дает счастье наибольшему числу людей.
О, как вселенная прекрасна и нежна,
Тобой единственным навеки пленена!..
Но что увидишь ты, вглядевшись беспристрастно?
Клеймом распутницы отмечена она.
Чем жить, когда грядет и для миров конец?
Кровинка, Божья тварь, без долгих слов — конец.
Допустим, будто Ной, бессмертье заслужил я.
И нет конца?.. Да нет, в конце концов — конец.
Нет времени, Омар, присесть и отдохнуть:
Существование — из бездны в бездну путь.
Да, первая из них уж не страшна ничуть;
Вторая — близится, и все огромней жуть.
Пока у кочевой тропы сидишь, о, сердце,
Средь вер и ересей свою найди ж, о, сердце.
Потом, уединясь, где глушь и тишь, о, сердце,
Глядишь, ты кое-что и разглядишь, о, сердце!
Кто истинным путем считает лишь ислам;
Кто — логику и мысль, с сомненьем пополам...
И тех, и этих Страж однажды остановит:
«Вы заблудились! Путь лежит ни тут, ни там!»
Мне горестно смотреть, когда гончар жесток.
Он глину мнет и бьет, и на любой пинок:
«О, смилуйся! Ведь я, как ты, была живая!..» —
Все время слышится из глины голосок.
И вот ушел твой дух в загадочную тьму,
И новый человек живет в твоем дому.
И невдомек ему и прочим новоселам,
Что ходят-то они по телу твоему.
Все те, которым так вначале ликовалось,
До упоения пилось и целовалось,
От полной пиалы едва отпили малость,
Как подкосила всех смертельная усталость.
Нас мучат день и ночь: то «стой!», то вновь «иди!».
То вниз, то снова вверх, иного нет пути.
И только трудная дорога перед нами,
И только долгая дорога позади.
О горе! В нашу плоть воплощено Ничто,
Каймой небесных сфер окружено Ничто.
Мы в ужасе дрожим с рождения до смерти:
Мы — рябь на Времени, но и оно — ничто.