О сколько нам открытий чудных
Готовит просвященья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений - парадоксов друг,
И случай, Бог изобретатель.
Что вы думаете о такой-то книге?
Что же думать? книга дурна, - говорит г-н А. - Это такая плохая книга, что о ней и говорить не стоит.
Но вы читали ее?
Нет, я не читал, но мне говорили г-жи Б. и Д. Но он не прибавляет того, что и г-жи Б. и Д. тоже не читали ее.
Все говорят про глупца и хвастуна, что он глупец и хвастун; но никто не говорит этого ему, и он умирает не зная о себе того, что знают все.
Льстец не уважает ни себя, ни других.
Испытываешь нечто вроде стыда, когда чувствуешь себя счастливым в виду иных несчастий.
Человек большого ума не бывает одинаков: иногда он более, иногда менее умен8 иногда он в ударе, иногда нет. Если он благоразумен, то в таком состоянии он мало говорит, не пишет, не старается нравиться. Нельзя ведь петь с насморком. Надо подождать, пока вернется голос. Но не то с глупцом. Он автомат, он машина, пружина. Гири тянут, и он движется, вертится, и всегда в одном направлении, и всегда ровно. Он однообразен и никогда "не изменяет себе. Кто его видел хоть раз, видел его таким, какой он всегда.
Когда человек, принявший на себя чуждый ему характер, возвращается к своему природному, то как бы снимает маску с лица.
Полная бесхарактерность - очень противный характер.
Если вы тщательно присмотритесь к людям, которые никого не могут хвалить, всякого порицают и никем недовольны, то вы узнаете, что это те самые люди и есть, которыми никто не доволен.
...выдающиеся посты важных людей делают еще более важными, а мелких людей еще более мелкими.
Ложное величие неприступно; так как оно чувствует себя слабым, то прячется или по крайней мере не показывает себя с лица: оно показывает себя лишь настолько, сколько нужно для того, чтобы произвести впечатление и не обнаружить своего истинного ничтожества. Истинное величие свободно, кротко, доступно и популярно...